Донбасс для «чайников». Не Украина и не Русь, боюсь, Донбасс, тебя, боюсь! - Олег Измайлов

«Слово о полку Игореве», иллюстрация В. Фаворского

Встретившись «на слиянии», как говорят местные жители, князья начали углубляться в степь, в сторону Дона. Пошли на юг, переходя от одной излучины Донца к другой. Русло реки, правда, в те времена имело несколько иной от привычного нам сегодня рисунок. Но пойдем, вслед за игоревой дружиной и мы.

На входе в Донбасс нас встречает Святогорье. Именно так обобщенно именуется и местность в виде высоких меловых гор, и окрестные леса и озера, и одна из пяти русских лавр – Святогорская.

В советские времена здесь из окрестных сел и поселка возле железнодорожной станции, из многочисленных пионерлагерей и турбаз с санаториями сложился довольно большой курортно-жилой комплекс, который, соединив с самым большим здешним селом – Банным (так оно называется, потому что издавна служило монахам для санитарно-гигиенических услад), соорудили город Славяногорск. Монастырь в те времена служил музеем, святость была в некотором загоне, поэтому только с уходом коммунистов из власти, город переименовали по основной «специальности» – «Святогорск».

Обитель: пятая Лавра

Святые горы, Святогорье, были местом известным в дореволюционной России. Свято-Успенский монастырь, которые в меловых пещерах на высоком левом берегу Донца устроили по преданию монахи Киево-Печерского монастыря в седой древности, основной поток паломников и славы принял в 19 веке. Среди монашеской братии слыл он местом суровых порядков и непреклонного начальства, сюда часто присылали на «перековку» или на покаяние провинившихся в своей нелегкой работе священников и монахов со всей России.

Если будет интересно – почитайте на досуге великолепную книжку русского писателя и путешественника Василия Немировича-Данченко «Святые горы». Этот брат прославленного основателя МХАТа был безукоризненно честным человеком, одной из характерных, резких, и видимо, неприятных для окружающих черт его личности, было – обличение пороков и в особенности насилия. В книге о Святогорском монастыре это очень выпукло проступает. При этом вряд ли вы найдет другой источник по истории монастыря, который был, дал практически объемную картину не только монашеской жизни, но и крестьянства вокруг него в этой местности. Лучше всего эту книгу читать в Святогорске. Приезжайте на одноименную станцию, подождите автобуса, который отвезет вас к лавре, или пройдитесь пешком несколько километров по чудесному сосновому лесу. Один раз оно того стоит.

Вообще – Святогорск/Славяногорск – город контрастов, начиная, как вы уже поняли, с названия. После Октябрьской революции 1917 года монастырь был закрыт. В его корпусах, пристроив со временем несколько построек, сварганили санаторий для шахтеров. Название ему дали соответствующее – «Горняк». Очень хорошее и уместное слово в романтической и безумно прекрасной местности, где меловые скалы нависают над несколько замедляющим здесь свой бег Донцом. Если попадете сюда в сезон – возьмите лодку и пройдите на веслах под скалами монастырь. Сделайте селфи – это будут незабываемые карточки. В этом месте у меня возник очень современный вопрос – интересно – а вай-фай в Лавре уже есть? Интернет-то наверняка.

Святогорская лавра, фото К. Брижниченко

Ну, так вот – после падения соввласти процесс пошел обратный, с той же страстью нашего человека к крайностям. Санаторий быстренько закрыли, земли и строения передали возродившемуся чудесным образом монастырю. И вскоре от медицинского учреждения, где сердечники лечились природой и коньяком, остались только мощные бетонные тропы терренкура. Ну, что – лечить таким методом сердечко можно и самостоятельно, но в основном приезжий люд использует «дороги жизни» для того, чтобы подняться на самый верх меловых гор – к монументу Артему и деревянному монашескому скиту. Скит поставили в новейшее время, словно знали церковные иерархи, что в 2004 году обитель получит статус Лавры (пятой по счету русской Лаврой), который монасытрям дается за особые чудеса явленные православному миру. Злые языки в тот год говорили, что интересы Святогорского монастыря лоббировал еще будучи премьер-министром Украины Виктор Янукович. Едва ли это верно, но заметим, что если бы вдруг оказалось правдой, то как это по-донецки!

Стоит над горою Сергеев…

Вторая достопримечательность, без которой вот уже почти 90 лет невозможно представить Святые горы – монумент товарищу Артему. Не будет слишком уж большим преувеличением сказать, что уж кого-кого, а его знает в Донбассе со школы каждый житель нашего непростого края. И хотя пламенные революционеры ленинского призыва у нас давно не в чести, именно этот уроженец Екатеринославской губернии (настоящее имя его было – Федор Сергеев) удостоился самой что ни на есть настощей, беспримесной любви народной. Конечно, во многом он обязан этим скульпторам. И первым в этом ряду стоит знаменитейший некогда Иван Кавалеридзе.

Во второй половине 20-х годов прошлого века русские архитекторы увлекались поиском чистых геометрических форм и линий, повально проходя через стиль конструктивизм. Домов в этом стиле достаточно по всей стране, но более всего в Харькове, где них была условная штаб-квартира. Тот, кто бывал в этом городе, помнит гигантский комплекс зданий Госпрома в центре, для которого, чтобы уравновесить его разбили не менее гигантскую площадь Свободы. Кажется одну из самых больших в Европе.

Так вот, архитекторы ударились в конструктивизм, а скульпторы – в кубизм. Иван Петрович Кавалеридзе (сын малороссийской селянки и грузинского крестьянина) к тому времени уже был вполне маститым скульптором. На его счету были такие известные памятники как, например, княгине Ольге – тот самый, который потом снесут, а наше время воссоздадут по фотографиям.

Русский Че Гевара

И вот представьте, какой мезальянс в карьере художника – княгиня Ольга и большевик. Святая и «революционэр» – что может быть более несхожего с официальной церковной точки зрения. Но с другой стороны – не зря же в Святогорске есть точка подле статуи Богородицы, с которой авангардный облик Артема смотрится так, будто он здесь совсем по праву соседствует с мистическим. Причем, деятельный, непримиримый, Артем был мужик резкий и крутой, справедливый и с замечательным чувством народного юмора. Солдаты и рабочие в Донбассе в 1918 году его боготворили. Это был своего рода Че Гевара русских равнин, только Че далеко до главы Донецко-Криворожской республики. Хотя бы потому что все эти его походы по джунглям Кубы и Боливии – милые шалости по сравнению с побегом Артема с каторги, многосоткилометровый переход по тайге, переезд незамеченным полицией в Шанхай, а затем и вовсе – на край света в Австралию. Там он последовательно: основал первую на «Зеленом континенте» социал-демократическую партию, профсоюз горнорабочих, открыл в городке Брисбен социалистическую газету «Эхо Австралии», выходящую, кстати, по сей день. Паренек с рабочей окраины, конечно, был не прост и явно обладал тем, что позже, при его внуках, назовут харизмой. А проще говоря – железной волей, саморганизованностью и личным обаянием. Ну, и не стоит забывать, что сей выходец из крестьянской семьи сумел же как-то поступить в МВТУ и проучиться там пару курсов…

Эти качества и знание оргработы привели его в начале восемнадцатого года на пост руководителя Донецко-Криворожской республики – лимитрофного советского образования, созданного на руинах индустриальных синдикатов канувшей в лето Российской империи, мечтаний Съезда горнопромышленников и нескольких бывших губерний. С идеологической точки зрения это был выверенный, но дерзкий проект по выводу промышленного региона из зоны влияния националистической Украинской народной республики и ее хозяев из Германии, вознамерившихся заглотить русскую территорию чуть ли не до Урала. Позже, когда германский штык заблестит на Дону и в портах Северного Кавказа, у советского правительства будет повод не соглашаться с полной оккупацией ДКР. Артем пройдет скорбный путь наступления от Донбасса до Царицына, потом вернется, но уже ненадолго. В расцвете сил и молодых лет (38 лет) погибнет в дикой катастрофе – при испытании аэровагона вместе с профсоюзными деятелями из Европы.

Подход Ивана Кавалеридзе

Мог ли харизматик и творец Кавалеридзе не влюбиться в образ харизматика и творца Артема? Этот тип людей был ему близок. И он приступил к делу. Для начала, по свежим следам, сразу после гибели Артема Кавалеридзе взялся делать гигантский памятник ему в Бахмуте, переименованном в Артемовск. Монументище вышел преогромный – 30 метров угловатого, практически треугольного Артема плюс почти 20 метров постамента – он поражал воображение и, скорее всего, вылезал, нет – выпирал! – из размеров скромного купеческого уездного города, каковым был в то время, да и остался во многом в наше, Бахмут/Артемовск. Увы, оценить его, убедиться в справедливости этих слов или опровергнуть их мы не можем – фашисты взорвали памятник во время оккупации города. Кавалеридзе мечтал воссоздать свое творение, но власти Сталинской (так тогда называлась Донецкая) области решили, что будет с него, а Артемовску хватит стандартного памятника, который и возвели по быстренькому в конце пятидесятых. Никому в голову не могло тогда прийти, что полвека спустя в город придут украинские националисты и снесут и этот памятник Артему.